Ваш браузер устарел. Рекомендуем обновить его до последней версии.
Яндекс.Метрика
Подпишись на новости от tarikh.kz

Подписаться письмом

Начало Казахстан в XVIII веке

Казахстан в XVIII веке (продолжение1)

Казахстан в XVIII веке (продолжение2)

Казахстан в XVIII веке (продолжение3)

Казахстан в XVIII веке (продолжение4)

 

ВОЗВРАЩЕНИЕ ТУРГУТОВ (КАЛМЫКОВ)
В КИТАЙ ЧЕРЕЗ КАЗАКСТАН

От сей вести [а именно, что русский царь, будто бы, хотел призвать в военную службу всех волжских калмыков] в каждом доме начался вой, в каждом семействе плач; все пришли в смущение. Убаши, видя такое волнение в мыслях, созвал больших и малых зайсанов и предложил им, что лучше всего бежать в Или. Все обрадовались и начали делать приготовления к предпринятию дальнего пути. Это был 35 год правления Цянь-Лун (1770). Погода стояла теплая; в средине 10 луны река еще не покрылась льдом, и Убаши не мог взять с собою живших по северную сторону реки. Почему убил до 1000 русских мастеровых и торговых людей; взял около 460 000 кибиток тургутов, хошотов, дурботов и олотов, и в 23 день 10-й луны [5-го января 1771] отправился в путь. На дороге разграбил четыре русские городка. Белый царь, услышав о сем, содрогнулся, и отправил генерала с несколькими десятками тысяч войск в погоню за ними. Но убашиевы люди уже перешли за Кынгэлшулу на юг, и вступили в пределы Срединного государства. И так генерал с войсками возвратился. Убаши, по вступлению в Срединное государство, пошел на Балгасинор. На пятидневном пути чрез тамошнюю песчаную степь, хотя и находятся ключи, но травы не растет ни былинки, от чего пало великое множество скота. Когда пришли в Чингис-чагань, страну, принадлежавшую казачьему владетелю Аблаю и бию Абурбис-ебур-баню, то казаки, опасаясь беспокойств для своих кочевьев и с завистью смотря на тургутский скот и людей, партиями устремились к грабежам; ежедневно имели между собою схватки с равною с обоих сторон потерею в людях убитыми и ранеными: таким образом, они не могли воспрепятствовать тургутам продолжать путь далее. Тургуты, употребив взятых в плен казаков вожатыми, достигли Кичик-юз (Меньшей орды). Здешние жители были сильны, смелы и... опытны в боях. Начальник их Углы-нурали, бывший в достоинстве телохранителя с шариком и павлиным пером 2-го класса, почитался человеком умным. Казаки имели приверженность к нему. Как скоро он получил известие, что война тургутов в Чингис-чагани прекратилась, то ближайших жителей со скотом перевел далее, а сам с 10 000 отборных людей выступил навстречу им, и расположился на важном проходе в Кичик-юзе; но вскоре пошел к казакам, желая, чтобы Аблай напал на тургутов с лица, а тайцзии пяти потоков [поколений] со всех сторон обеспокоивали на средине пути, дабы передние не могли подкреплять задних. Между тем казаки и Аблай, видя, что тургуты, идущие из России в Или, уже открыли войну в Чингис-Чагани, наскоро донес илийскому главнокомандующему (китайскому), и ожидал повелений от него. Тургуты сосредоточили свои войска и Углы-нурали увидел, что по многочисленности оных трудно ему удержать их. Между тем Убаши, также опасаясь отборных войск Углы-нуралиевых, не смел итти вперед необдуманно и более полумесяца стоял в виду его. Главнокомандующий предписал казакам обратить внимание к охранению страны, и недозволять тургутам проходить чрез пастьбищные места; а кто из них окажется дерзновенным, тех предавать смерти. Углы-нурали, по получении такого повеления, послал уведомить о сем Убаши. Сей в советах с тайцзиями и ламами положил итти чрез Халатол [К а р а т а у ?]. Как сия страна изобилует скотом и пастьбищами, привольными водою и травою, то он хотел при помощи грабежей достигнуть, Или, и там посмотреть на обстоятельства, но Углы-нурали крепко держался на своем посту, и Убаши простоял пред ним около пяти дней. Жители в Халатала, услышав о сем, собрались во множестве отборных людей, в намерении дать сражение, ежели тургуты покусятся войти в пределы их. Когда Убаши с прочими узнал о предписании илийского главнокомандующего, то не знал, что предпринять; почему заключил мир с Углы-нурали, и пошел к Шара-беку. Но Углы-нурали, предводительствуя жителями Ки-чикюза и Халатала, выступил против чаяния тургутов, разрезал их на две части и начал грабить. В сие время побито было множество тургутов. Когда они достигли южных пределов Шарабековых, то очутились в соседестве с бурутами. Когда услышали о сем буруты, то прыгали от радости и поздравляли друг друга с толиким даром неба. Они собрали до 100 000 конницы. Убаши принужден был уклониться от них к северным Шара-бековым пределам, и вступить в песчаную степь, которая на тысячу ли пространства не имеет ни травы, ни воды. В сие была уже третья луна, и погода настала теплая. Люди принуждены были пить кровь лошадей и рогатого скота, от чего сделалась сильная моровая язва. Сказывают, что в сие время померло до 300 000 человек; из скота уцелело не более трети. Чрез 10 дней с крайним затруднением выбрели из песчаных степей: но буруты уже давно ожидали их за степями. Нападая на тургутов то с лица, то с тыла, то соединенно, то партиями, они денно и нощно преследовали и отняли у них людей и скота и имущества, гораздо более, нежели казаки. Достигши урочища Тамги, они приблизились к китайским пограничным караулам. Тогда буруты, собрав свои войска, отступили. Убаши, по приходе в Тамгу, еще имел до 280000 человек обоего пола взрослых и малолетних. Главнокомандующий отправил трех генералов с несколькими офицерами спросить о цели прихода. Убаши с тайцзиями и ламами советовался около семи дней, и, наконец решился объявить, что он поддается великому императору. И так они представили Убаши главнокомандующему, которому он поднес яшмовые вещи, столовые часы, фарфоровую посуду, ружье с замком, лагорские деревянные чаши и золотые монеты; при сем еще представил яшмовую печать с надписью из древних китайских иероглифов, жалованную предку его домом Мин в 8-е лето правления Юн-лэ (1410 г.). После сего главнокомандующий разместил народ его по разным местам в Или, и донес двору.
(И а к и н ф, Чжунгария, 188-193).

УЧАСТИЕ КАЗАКОВ В БАШКИРСКОМ
И ПУГАЧЕВСКОМ ВОССТАНИЯХ.
БАШКИРСКОЕ ВОССТАНИЕ 1738 г.

1738, 22-го июля.
Татищев доносил, что Абулхаир-хан не верен и соединился с бунтующими башкирцами. Но так как калмыцкий хан Дондук Омбо имел намерение на киргиз-кайсаков "мартировать" и им отмещение учинить, то велено было воспользоваться этим случаем к усмирению киргиз-кайсаков, оказав Дондуке Омбо содействие в его походе на киргиз-кайсаков.
(К. 6).

БАШКИРСКОЕ ВОССТАНИЕ 1755 г.

…И таким образом ушло их в киргиз-кайсакские улусы, мужеска и женска полу по смете более десяти тысяч душ, в той надежде, чтоб киргизцев привлечь на свою сторону, и совокупясь бы с ними, делать еще пакости, и оставшееся в домах и на землях их имение (кое они при побеге в бортевые деревья и в разные места скрывали) возвратить.
...С другой стороны употреблено удобь вымышленное и всевозможное старание, чтоб ушедших в киргиз-кайсакскую орду башкирцев, не допустя там утвердиться с
киргиз-кайсаками, разными киргизцам внушениями, и толкованием от того собственной их киргизской опасности и вредности, поссорить, за чем в орду отправлен был нарочный капитан Яковлев, в чем и успех был; ибо киргизцы, огорчась на тех ушедших к ним башкирцев, многих побили, а по большей части разобрав по улусам своим, стали их держать, как сущих пленников, почему многие из них, услыша милостивые об них указы, обратно в Башкирию выбегать стали, причиняя киргизцам при тех своих побегах разные пакости и воровства. Сверх того, для истребования их из орды, по именному указу прислан был бригадир Тевкелев, который для, сей особо порученной ему комисси пожалован в генерал-майоры; чем оное башкирское замешательство и пресеклось и из тех бежавших в Киргиз-кайсакскую орду башкирцев по нынешнее время возвратилось в Башкирию побегами 5545; да по комиссии оного генерал-майора киргизцами выдано 737 человек, которые все с данными из Оренбургской губернской канцелярии билетами отпущены в старые их жительства...
(Рычков, Топогр. Оренб., 263, 266-267).



ПУГАЧЕВСКОЕ ВОССТАНИЕ

Письмо Нурали Пугачеву (октябрь 1773)
[Оригинал написан на татарском языке]

Его императорскому величеству, самодержцу всероссийскому и протчих, и протчих, и протчих царств, великому государю Петру Федоровичу.
По выходе вашего императорского величества во время езды к городу Яику, пославши к вам человека своего Забира муллу послом и, по получении от вас указа, восприняв высочайшее ваше повеление, быв к служое вашей в готовности и пожелавши вас, посланной к вам двоекратно посол наш, не доехав до вас, за препятствием неприятелей возвратился. А мы со времени получения помянутого вашего указа, не имея никакого сумнительства, но следуя оному, хотя от генералов и бояр во учении нам благодеяния много обнадеживания было, точию не взирая на них, а в послушании высокого вашего повеления и быть в службе находимся в желании.
Да к тому посланного же от вас к брату нашему Дюсалею солтану с указом человека привез он для совету ко мне, который указ приемля за самое благо, и что вы ездите, прибирая места, благополучно, тем вас поздравляем. И бутте в здравии многие лета. А хотя от вас тому брату моему повелено, чтоб отправить людей до ста или двести, в чем и намерение было имели; а токмо народ мой, рассуждая, что де посланный туда Сандалей солтан не возвращается, а без того, почитая за невозможность, остановились. Того ради, от вашего императорского величества повелено б было для безсумнителъной всему моего народу к вам езды отправить Саидалея солтана к нам.
В таком случае к находящемуся близь Сиру Дарьи брату нашему Иргалею солтану, да Средней орды Аблаю солтану послав известие, и со всеми братьями и юртами вашему величеству служить будем. Как и перед сим к помянутому находящемуся по Сиру Дарьи брату своему Иргалею солтану, да Средней орды Аблаю солтану и всему народу во известие в том, что стал у нас государь вновь, почту отправил с тем, чтоб они, по получении того известия, тем же часом собравшись и сев на лошади для службы, яко государю, приехали.
Под тою копиею подписано;
Киргиз кайсацкой земил Нуралей хан печать свою приложил.
(Центрархив, Пугачевщина, ГИЗ, 1926, I, 169-170).

ПИСЬМО НУРАЛИ КОМАНДУЮЩЕМУ
УРАЛЬСКИМ КАЗАЧЬИМ ВОЙСКОМ

[Оригинал написан на татарском языке]

Управляющему войском Яицким, полковнику Ивану Даниловичу Симанову.
Письмо ваше со удовольствием моим получить удостоился и, слыша о вашем благополучии, обрадовался. Что ж изволили уволить поблись Яика нам кочевать, за оное приношу благодарность мою. Киргиз-кайсаки все к войне на Русь склонились, которых я от того и возразить не в силах, почему они и мне злодеи оказались, от которых злодеев по речке Утве в вершины прочь и откочевал к Илеку; извольте оных воров собою искоренять,- я тем буду довольным. От воров табынцов очень мне постыдно, потому что из взятых нынешнею зимою, согласных злодею Пугачеву, калмык две девки ныне от меня бежали: одна Кукучь, Адяна Хахуева дочь, другая - Амархан, Чигир Габунова дочь, от кочевки. Я уже стерпимости не нахожу, что ныне время ворам и плутам, а мы, добрые люди, с бесчестием остаемся. Я считаю, что то попущает бог за наше согрешение, почему я и откочевал от них прочь и сердечно, по верноподданической к ее и. в. присяге, желаю прикочевать к России. А как бежавшие девки: одна Амархан, была взята в замужество за меня, а Кукучь - за сына моего Перели-султана, почему воры-табынцы и будут мне посмехатца, прошу для дружества оных девок, ежели вы меня признаваете за друга, ко мне возратить. Здешние воры от часу умножаются: прошу меня оборонять и удовольствовать,- оных девок ко мне прислать. Однако, оных девок я себе взял не для того, что у меня жены нет, а только потому, что те калмыки-общники Пугачеву, как я ее императорскому величеству верноподданный, Пугачевых сообщников жен и детей в рабы себе брал. Хотя вы их мне и не отдадите, то их в жены русские и калмыки не возьмут, а я без жены не буду; но, однако, прошу без отставки для дружества оных прислать и в великом безчестии меня не оставить, и ближнее дружество иметь.
Ныне я с братом моим Айчувак-султаном, от воров отделясь, нахожусь с добрыми людьми поблись вашей линии,- о тех калмыцких девках очень сокрушаюсь; ежели вы мне тех девок отдадите, то я к вам или к Оренбурху прикочевав блиско, обще с вами буду на киргизцов поступать войною; а когда тех не отдадите, то поблис вас мне кочевать невозможно, потому что и другие калмыцкие бабы, на то смотря, бежать будут, и вы себя за дружбу признавать не будете.
По нынешним обстоятельствам воры, киргиз-каисаки, выше и ниже Яицкого городка ездят толпами ныне - с Утвинского устья воры-киргизцы к тому себя отважили, вам и мне злодеи, от которых прошу иметь осторожность, коих остановить моей силы недостает.
С сим посылаю человека моего Якшибая Миклая.
Для верности я, Нурали-хан, собственноручно обыкновенную свою печать приложил.
1774-го году, августа 6-го дня.
(Центрархив, Пугачевщина, ГИЗ, 1929, II, 293-294).

ПИСЬМО ОТ 7 АВГУСТА (1774) К ПОЛКОВНИКУ
СТУПИШИНУ ОТ БРИГАДИРА СУМОРОКОВА

Посланным от меня к вашему высокоблагородию сего ж месяца от 5 числа ордером о принятии от намеряющего злодейство и нападение на российские жительства чинить киргизского султана Кутай-Менды с его подвластными киргизцами и другими сообщниками предосторожности к недопущению ни до какой удачи и предписано, но сего ж августа 6 числа обстоятельное получил я известие, что Таир султан в трех тысячах своего войска на крепости Пресногорковскую или Петропавловскую, а, сверх того и вышеписанной вор Кутай-Менды и их же киргизские старшины Итега Алчабай и Таубай Тархан, по подсылке от известного государственного злодея и разбойника Пугачева, намерены ж, собрав своих подвластных киргизцев, нападать на крепости и, что в добычу получат, тем бы пользовались; а при том и старшины Кулсары батыря киргизцы то ж чинить намеряются. И вышеписанный султан Кутай-Менды переправились через реку Ишим при речке Тургае-Нижнем, расстоянием отсель дней восемь, в то место, где и Таир султан кочует.
В рассуждении чего, дабы вышеписанные старшины и их киргизцы и в самом деле по легкомыслию своему чего, к здешней стороне вредного, учинить не могли, вашему высокоблагородию чрез сие о принятии и по дистанции [участок военной линии] крепости Звериноголовской и далее, яко же и в прикосновенных к линии внутренних жительствах должно, наикрепчайшей предосторожности сообщаю; а о том же от меня ко всем командующим по всей новой линии наистрожайше предложено, да и 13-той полевой, легкой команды командиру, господину пример-майору Эрманту, находящемуся ныне в пригородке Куртамыше, писано, с тем, чтоб он с командою своею стоял к выступлению на искоренение сих злодеев, куда потребуется, во всякой воинской готовности и исправности и о том всем крестьянам приказал объявить для того, что, может и они на киргизцов собратся и на них итти согласятся. Впрочем, пребываю.
На подлинном подписано тако: Степан Сумороков.
(Центрархив, Пугачевщина, II, 294-295).

КАЗАКСКИЕ ХАНЫ И ИХ ЮЖНЫЕ СОСЕДИ

Так, как у киргиз-кайсацкого хана семья большая, то соседние племена, хивинцы, туркоманы или туркмены, ташкентцы и аральцы, обыкновенно призывают к себе в правители ханских сыновей. Принимая это предложение, они, конечно, должны были переносить свое местоприбывание в столицы избравших их племен и там вести судопроизводство на основе стародавних местных обычаев. Все названные народности имели прежде своих природных ханов, но в настоящее время у них не уцелело ни одного ханского рода: они были истреблены все во время различных народных возмущений и восстаний. Так получилось, что волей-неволей названным народам пришлось призвать править ими ханов чужого народа.
(Р ы ч к о в, Дневник, 369).

АРАЛЬЦЫ И КАЗАКИ

Аральцы, аралы или аральские узбеки, народ небольшой на восточной стороне и на островах Аральского моря. Сей народ, по описаниям статского советника Кирилова, имеющимся в Оренбургской губернской канцелярии, бывал хивинских ханов подданый, от коих не весьма давно отложился, и у себя своего хана от фамилии Хавинских ханов утвердили. Когда хивинцы настоящих своих ханов род перевели, и стали брать себе в ханы из салтанов киргиз-кайсацких. Аральский хан искал себе хивинского ханства по наследству; но будучи бессилен (ибо и пяти тысяч войска собрать не может), того своего желания получить не мог, а ныне случается, что у аральцев и киргизские салтаны ханствуют, как то недавно Меньшей орды Абулхаир-ханов сын Нурали салтан (который в 1749 году на место отца его ханом утвержден) несколько времени у оных аральцев ханствовал. В их местах, сказывают, есть золотая руда и слюдяные горы, токм никакого промыслу в том нет, за тем, что доставать и плавить не умеют. Сей народ говорит татарским языком, по наречию трухменскому. Летнею порою кочуют и пашут землю, для зимы ж имеют юрты или хижины; а по ту сторону реки Сыр-Дарьи, на одном острову, есть у них и городок, который от Аральского моря и называется Араль, Знатнейшие из оных арал-узбеков почти всегда при хивинском хане живут, от коего жалованье получают, и в военных случаях, как выше упомянуто, с трухменцами и хивинцами сообщаются. По последним известиям к оным аральцам, от утеснения
киргиз-кайсакского, присоединилась не малая часть нижних каракалпак, и совокупно с ними живут.
(Р ы ч к о в, Топогр. Оренб., 16-17).

КАРАКАЛПАКИ И КАЗАКИ

Сей народ надвое разделяется, то есть на верхние и нижние... Нижние каракалпаки... в подданство Российской империи присягали, и жительство имеют к Оренбургу ближе, около Аральского моря, и по реке Куван-Дарье, смежно с киргизцами...
...Верхние каракалпаки живут от устья Сыр-Дарьи, впадающей в Аральское море, вверх к Ташкенту. Пропитание их наипаче от земледелия и содержания рогатого скота, которым они весьма изобилуют, и живут зимою в юртах, а летом кочуют; и хотя есть у них свои ханы, но оные почти никакой силы не имеют, а большая сила состоит у них в ходжах, которых между ими, весьма много, и содержатся в отменном почтении; ибо признают их за отродие и учеников магометовых. Людство сих верхних каракалпак хотя и не мало, но понеже они народ к войне необыкновенный, а больше в земледелии упражняются, то киргиз - кайсаки весьма часто их раззоряют, и стараются издавна, чтоб как сих, так и нижних каракалпак, из нынешних их мест выгнать, дабы во время нужды, а паче когда они опасаются со здешней стороны, туда убежище иметь. Чего ради, оные верхние каракалпаки, а паче те, кои ближе к Туркестану и Ташкенту находятся, как по делам значится, отдались в протекцию зюнгорского владельца.
(Р ы ч к о в, Топогр. Оренб., 17).

АБУЛХАИР И НУРАЛИ В ХИВЕ (1741)

Между всеми делами сего 1741 г. достойно примечания возвращение из Хивы еще при жизни преждереченного генерал-лейтенанта князя Урусова объявленных в 1740 г. геодезиста Муравина и бывшего с ним инженера Назимова, из которых первый тракт от Орска до Хивы и часть Аральского моря описал и ландкарту учинил, а другой снял план городу Хиве, кой при чем сообщается. Из оных геодезист Муравин посылан был из Хивы от Абулхаир-хана (ибо тогда в Хиве на ханстве был) к персидскому Надир-шаху, который с войском своим в самое то время под хивинское владение подступал, с прошением, чтоб шах тем владением его, Абулхаира, наградил. Шах, допустя до себя оного Муравина, не только благосклоно его принял, но и довольно наградя деньгами и платьем, к хану отпустил с такою резолюциею, чтоб Абулхаир-хан сам к нему приехал, а он, шах, за соседственную дружбу, с великою российскою императрицею наградить его не оставит. Но хан ехать к нему не отважился, и уведомясь, аки бы хивинцы умыслили его, хана, убить, принужден был и с бывшими при нем российскими людьми ретироваться в киргиз-кайсацкие улусы. А шах, по выезде ханском, с войском своим подступя к Хиве, сей город приступом взял, и многих жителей, а особливо таких, кои оружием действовать могли, вывел в Персию, в Хиве ж определил ханом из своих подчиненных людей и с ним оставил небольшой гарнизон. Однако, по отступлении шаховом хивинцы, под игом персидским не хотят быть, вскоре оного оставленного хана убили и от персиан отложились, выбрав себе в ханы Абулхаирова сына Нурали салтана. Но сей не долго ханствовал: принужден был, так как и отец его, бежать в киргиз-кайсаки, убоясь персидского нападения.
Впрочем, сего году летняя в Орской крепости ярмарка происходила благополучно, и со всего того градской части, якоже и с питейных продаж акцизу в казну получено не малое число, но хивинцев, за показанным их разорением, в приезде ни кого не было.
{Рычков, Ист. Оренб., 58).

КАИПХАН В ХИВЕ

Каип-хан долгое время ханствовал в Хиве, велением Надира, шаха персидского. Этот воинственный и победоносный властитель Персии широко раскинул свое победоносное распространение и, между причем, захватил столичный город Хиву. Каип был отправлен к Надиру Абул-хаиром, ханом киргиз-кайсацким, как посланник к этому победоносному герою, чтобы вступить под его защиту. Каип сумел завоевать расположение персидского шаха и тот в ознаменование своего благоволения к Каипу отдал ему в правление Хиву. В Хиве Каип сидел долго, успел обогатиться за счет ценностей своих подданных, и, в конце концов, ушел от них, опасаясь предстоящей вспышки народной злобы. Дело в том, что неустойчивые, переменчивые хивинцы всегда, рано или поздно, проникаются злобой по отношению к своим правителям. Ханы у них редко кончают свои дни спокойно. По большей части они становятся жертвой этого злобного, проникнутого лукавством народа. Вот почему хан Каип не стал дожидаться, когда преступные замыслы народа созреют окончательно, и повернул обратно в Малую киргиз-кайсацкую орду, где был его отец, Батыр-хан. Батыр здесь господствовал над рядом видных и славных родов, независимо от хана Нурали.
(Рычков, Дневник, 391-392).

КАЗАКСКИЕ ХАНЫ
И МАНГИШЛАКСКИЕ ТУРКМЕНЫ
(1767-1775)

Несколько лет тому назад мангишлакские туркмены вынуждены были подчиниться деспотической власти. В 1767 году они подверглись нападению со стороны Нурали, киргизского хана; многие из них при этом были убиты, многие попали в плен к киргизам, остальные же, лишившиеся почти всего своего скота, бежали за Тюбкараган и, наконец, даже в Хиву, чтобы там найти защиту против киргиз. В Хиве они действительно нашли помощь, так как оказались полезными там отчасти, как посредники при сношениях с соседями, отчасти же из-за обмена их скота на плохие хивинские мануфактурные товары. Вместе с объединенными силами хивинцев они прогнали киргиз из своей страны. После этого они свыше года оставались еще в Хиве, чтобы оправиться, находясь в безопасности. Однако, раньше, чем они вполне восстановили свои силы, свирепствовавшая среди людей заразная болезнь, принимавшаяся ими за оспу, и начавшийся мор скота принудили их покинуть Хиву и вернуться на старое местожительство. Едва достигли они своей страны в состоянии почти полнейшего истощения, причиненого отчасти болезнью, отчасти тяжестью обратного пути, совершенного почти полностью пешком из-за недостатка лошадей, как Нурали-хан прислал к ним свох послов, дабы объявить им под угрозой их полного истребления, что они должны признать своим верховным главой его сына - Пир-Али-хана. При создавшемся положении им не оставалось ничего другого, как согласиться на это. Вскоре Пир-Али-хан появился среди мангишлакских туркмен. Он ввел жесточайшие наказания, самовластно забирал себе наибольшую часть имущества богатых туркмен и отнял у них почти все огнестрельное оружие, так что последнее встречается у них сейчас чрезвычайно редко. По истечении года такого чрезвычайно деспотического властвования над туркменами, Пир-Али-хан отправился обратно к своему отцу, у которого он остается уже около двух лет. Однако, осенью сего 1775 года он снова, надо полагать - с ужасом и скорбью, ожидается в Мангишлаке.
(Гмелин, IV, 55-56).

-------------------------------------------------------

Из истории Казахстана XVIII в.

Материалы по истории Казахстана хранятся в Государственном архиве феодально-крепостнической эпохи в фонде «киргиз-кайсацкие дела», б. архива коллегии иностранных дел.

Древнейшие документы фонда «киргиз-кайсацких дел» относятся к XVI в., – ко времени, когда в 1594 г. киргиз-кайсацкий царевич Ураз Магомет в письме к царю Федору Ивановичу принес благодарность за присылку ему дворянином Петром Новосильцевым денег 100 рублей 1. Этот царевич Ураз Магомет при столкновении с войсками русского царизма в Сибири был взят в плен и поселен около Москвы.

В следующем 1595 году в Москву приехал от киргиз-казахского царя Тевкеля посол Куль-Мамет с просьбой принять Тевкеля в подданство России и отпустить на свои кочевья Ураза Магомета. Царь Федор Иванович для приведения к присяге Тевкеля и его подданных послал к нему переводчика Вельямина Степанова.

Донесения Степанова говорят о местах киргиз казахских кочевий за рекой Уралом. При возвращении в Москву Степанов привез с собой, в качестве аманата (заложника), сына царя Тевкеля.

Далее в киргиз кайсацких делах имеется перерыв до 1716 года, когда в Тобольск к сибирскому губернатору князю Матвею Гагарину приезжает посольство из киргиз кайсацкой орды с просьбой примириться для борьбы против Джунгарского контайши, а также резрешить им – киргиз казахам – строить города.

Перерывы в киргиз кайсацких делах могут быть заполнены сведениями из материалов сибирского приказа и «ногайских дел», мало использованных в литературе по истории Казахстана, содержащих данные о постоянных столкновениях между кочевыми народами. Иногда эти столкновения принимали значительные размеры: собирались войска, количественно доходившие до десяти тысяч, производились разгромы улусов противника и захват ясыря (пленных). В то же время постоянно происходили стычки между киргиз казахами и войсками русского царизма.

В этих же архивных материалах имеются весьма ценные сведения, касающиеся внутриордынского экономического быта и правового положения аристократической верхушки и киргиз казахских народных масс. Из этих же материалов мы узнаем, что киргиз казахи имели каменный городок на реке Белой.

Киргиз казахи были известны как народ сильный и воинственный, часто делавший набеги на Ташкент, воюющий с ногаями и сибирскими татарами. В конце XVI столетия они занимали среднюю часть Киргизской степи.

К востоку от киргиз казахов кочевали джунгарские племена, на севере сибирские татары, а на западе ногаи и башкиры. Позднее ногаев вытеснили отделившиеся от джунгаров калмыки. Около 1630 года киргиз казахи завладели Туркестаном, где с этого времени киргиз казахские ханы утвердили свое постоянное местопребывание с резиденцией в г. Ташкенте. Могущество киргиз казахов непрерывно возрастало. Самым блестящим периодом их могущества был [130] конец XVII и начало XVIII столетий, когда хан Тявка подчинил своей власти все три орды киргиз казахов: Большую, Среднюю и Меньшую, каждая из которых с древних времен имела своих ханов.

По смерти хана Тявки, джунгарские владельцы, пользуясь начавшимися раздорами между его преемниками, нанесли киргиз казахам сильный урон. Столица киргиз казахских ханов и ряд других городов по реке Сыру попали в руки джунгаров.

Изнуренные войной с джунгарами киргиз казахи, под натиском джунгаров двинулись частью на запад, частью на север. Меньшая орда, переходя на правый берег Эмбы, напала на кочевья калмыков и, оттеснив их, проникла до Урала, встретив здесь уральских казахов. Средняя орда двинулась на север до Ори и Уя, оттесняя на запад кочевавших здесь башкиров. Теснимые Меньшей и Средней ордами киргиз казахов калмыки, башкиры и уральские казахи платили ответным натиском на надвигавшиеся на них киргиз казахские орды.

Хан Абулхаир, возглавлявший большую часть Меньшей и некоторые роды Средней орды, искал выхода из создавшегося, гибельного для него, положения в признании себя вассалом русского царизма.

В 1730 году между киргиз казахскими ханами и русским царизмом происходят оживленные сношения при участии чиновников: Кириллова, Тевкелева, Рычкова и Неплюева, много способствовавших подчинению русскому царизму всех трех киргиз казахских орд: Большой, Средней и Меньшей и их соседей – каракалпаков.

Целеустремленность этих сношений и борьба киргиз казахских народных масс против политики своих ханов и русского царизма отражены в архивных материалах фонда «киргиз кайсацкие дела», обрисовывающих исторический процесс борьбы киргиз казахов за свою самостоятельность. Но окруженные и теснимые со всех сторон более сильными народами киргиз казахи не были в состоянии отстоять свою независимость. Принятие русского подданства давало единственную возможность получить поддержку в борьбе с воинственными соседями, сжимавшими казахов с юга и востока и угрожавшими не только самостоятельности, но и самому существованию киргиз казахского народа.

Летом 1730 года хан Абдулхаир отправил к уфимскому воеводе Бутурлину своих послов с письмом, предлагая себя и свою орду в вечное подданство России и обещая помогать русскому царизму в усмирении его неприятелей. Посланцы Абдулхаира были приняты с радостью и, одаренные ценными подарками, отправлены обратно в орду вместе с переводчиком коллегии иностранных дел мурзой Тевкелевым (впоследствии возведенным в чин генерал-майора), получившим задание привести новых подданных к присяге на верность царизму.

Из доношения Тевкелева от 5 января 1732 года мы узнаем о причинах, толкавших Абулхаира в подданство России: «напредь сего предки его и он, Абулхаир хан, владел городами Ташкентом, Туркестаном и Сайрамом с принадлежащими к ним деревнями и киргиз кайсаками, которые зенгорский (джунгарский) владелец у них, киргиз касак, отнял, а их отбил в степь, а как вольские калмыки и башкирцы будучи здешними подданными и когда не могут управиться с неприятелями, то со здешней стороны охранены бывают, то и он, Абулхаир хан уповает, что когда их, киргис касак, калмыки и башкиры, яко здешних подданных оставят в покое, он и над зенгорцами реванш получить возможет» 2.

Русский царизм, принимая в подданство орды Абулхаира, надеялся на облегчение продвижения своих торговых караванов в Среднюю Азию: «через их земли ходят караваны российские в Хиву и в Бухарию», и на обеспечение спокойствия своим границам, потому что: «поныне они (киргиз казахи) были неприятели и непрестанно российским, казанским, яицким, волским, уфимским, сибирским граничным жителям воровские малыми партиями нападении чинили [131] и ежегодно, как скот, пленников, отгоняли и продавали в работу в Бухарию и в Хиву, купецкие караваны разбивали и многие пакости делали, о чем хотя публично не ведомо и не видно, но токмо одно рассудить надлежит, что в Хиву и в Бухары таких русских пленников натаскано и обретается там в работах многие тысячи, опричь иных владений, куда такоже де развозятца, а как будут оные киргис кайсаки в российском подданстве, которые во всех ордах больши ста тысяч человек есть, тогда гораздо покойнее в российских помянутых владениях будет...» 3.

Предполагалось также использование подчинившихся русскому царизму киргиз касахских ханов и для усмирения постоянно вспыхивающих башкирских и калмыцких восстаний: «понеже калмыки давно подданные ее императорскому величеству также и башкирцы, а к тому ныне прибыл третий народ киргис кайсацкой, а один з другим весьма несогласные, да и впредь всегда их в том содержать надобно и, ежели калмыки какую противность покажут, то мочно на них киргисцов обратить..., а напротив того, буде киргис кайсаки что сделают, то на них калмык и башкирцев послать и тако друг друга смирять и к лучшему послушанию приводить без движения российских войск» 4, – писал Кириллов свои соображения императрице Анне. Эти соображения получили утверждение императрицы.

Киргиз казахи были удобны и для ослабления джунгарских тайшей, предводитель которых Галдан-Церен «и так уже несколько городов завладел, а как все в свое владение подберет, тогда России с таким соседом труднея упралятца» 5.

Успехи Галдан-Церена были явным препятствием и для дальнейшего продвижения русского царизма в Среднюю Азию: «еще ж обносился слух, что тот Галдан-Церен добирается во владение к себе взять самые богатые места Водокшанские, где довольно золота родитца и камень лал, лапись, лазори, кои по тамошнему называются лежеверт, что легко б мог получить, ежели б его не остановила война с хинцами, а России до того допускать не надлежит, дабы и наипаче в силу не пришел и большим неприятелем не заделался.

По каковым обстоятельствам здесь тогда в коллегии иностранных дел разсуждаемо было, что понеже зенгорской владелец Галдан Черень, пред недавным времянем взял в свое подданство Большую киргис касацкую орду, а ныне разными способами старается привлечь к себе ж Среднюю, так же и Меньшую касацкие орды, и, может быть, он сие чинит и предваряет, дабы те Меньшая и Средняя орды в Российском подданстве не утвердились, не меньше /л. 104/ того и с стороны ее императорского величества потребно старание иметь, дабы он, будучи в ближнем к российским границам соседстве, всеми теми киргис касацкими ордами действительно не овладел; но ежели для того киргис касацких ханов, а имянно Меньшей орды Абулхаир хана, которой давно в подданстве ее императорского величества числяется, также и вновь в подданство пришедшего Средней орды Абулмаметь хана побудить к, супротивлению тому зенгорскому владельцу /л. 104 об./ Галдан Череню, обещая им во время нужды помощь, а он о том уведает и не взирая на нынешнюю протестацию, учиненную ему оренбургским губернатором Неплюевым, пошлет на те киргис касацкие орды свои войски, то оные орды в степных местах от зенгорского нападения российскими войски охранить крайняя невозможность, а буде оные при таком случае оставить без охранения, то в тамошних пограничных народех весь кредит потеряется, а зенгорской владелец Галдан Черень от того больше /л. 105/ усилится; того ради, по предварительному о том правительствующему сенату от коллегии иностранных дел представлению, учиненному 22 и полученному на то из сената от 26 августа 1743 года указу, определено было бывшим здесь зенгорским посланцам учинить объявление в такой силе, чтоб Меньшой киргис касацкой орды Абулхаир хан, которой в 1730 году принят в здешнее подданство, с стороны зенгорского владельца, со всеми его улусами оставлен был в покое; а что касается Средней киргис касацкой орды, до Абулмаметь хана и тамошних /л. 105 об./ солтанов, которые в 1740 году такожде в здешнее подданство приняты, то когда от оных к зенгорским улусам нападении [143] происходят, для удержания оных от того зенгорскому владельцу аманатов от них содержать для доброго и покойного с зенгорским народом соседства не запрещается, причем за благо разсуждено было по такому поводу, что, как и выше показано, зенгорской владелец Манджи в письме его к тайному советнику Неплюеву написал, что Большая киргис касацкая орда в их зенгорском подданстве, оным зенгорским /л. 106/ посланцам дать знать и о произшедшем в 1738 году в той Большой орде российскому каравану, в Ташкент отправленному, разграблении, требуя с зенгорской стороны удовольствия.

Но такого объявления оным зенгорским посланцам не учинено для того, что при отправлении их отсюда определено было к зенгорскому владельцу отправить со здешной стороны посланника, а и та посылка посланника, по причине смерти зенгорского владельца Галдан /л. 106 об./ Череня, между того приключившейся, потом отменена. Между тем здесь признано было за средство к содержанию Средней орды в здешнем подданстве, чтоб и от оной иметь аманатов. А при первом случае получить такого оной Средней орды от Абулмаметь хана только от той Средней орды, хотя некоторое старание и было, аманата не получено, а на противу того в том же 1743 году туркестанский сеит Махомед хан листом своим, на имя ее императорского величества присланным к /л. 107/ оренбургскому губернатору Неплюеву чрез киргис касацкого Средней орды Джанбек Тархана, просил, дабы ему, так как брат его Абулмаметь хан, с киргис касаками быт

Опубликовать в социальных сетях